Что до меня, то я не молчал ни в одном из упомянутых в метафорической цитате случаях. Я, вообще, не могу молчать, когда рядом совершается несправедливость - независимо от масштаба и темы. Старожилы новейшей истории Омска помнят, как я почти одновременно выходил на Площадь с плакатом “Lietuva, прости нас!” и заставлял спикера горсовета Варнавского извиняться перед депутатом, которого он назвал “коверным”.

Но я прекрасно понимаю чувства молчащих. Людей, привыкших молчать уже не в одном поколении. Еще не утративших чувства брезгливости от знаменитых “коллективных писем” в жанре осуждамса и одобрямса. И, одновременно, сохранивших святую уверенность в то, что “начальству виднее” и поэтому “лучше не высовываться”. Чувства столь сильного, что прошло практически неизменным через столетия крепостного права, несколько войн и революций.